215. Доклад 1

С подвигом духовного совершенства неразрывно соединялся и физический труд для приобретения необходимого к поддержанию жизни. Преподобный Дорофей целыми днями – и в самые знойные часы – собирал камни в пустыне и строил из них кельи, потом отдавал их тем, кто не в состоянии был построить. По ночам же вил из финиковых ветвей веревки на покупку себе хлеба [с. 13, 14]. «Только от труда рук своих» вкушали хлеб авва Хроний и отшельник Соломон [с. 141, 146]. Блаженный Памво перед своей кончиной говорил стоявшим у его смертного одра: «С того времени, как, пришедши в эту пустыню, построил я себе келью и стал жить в ней, не провел я ни одного дня без рукоделья; не помню, чтобы когда-нибудь съел кусок хлеба, данный кем-нибудь даром» [с. 27]. «С работой в руках», сидя на стуле, скончался и подвижник Херемон [с. 141]. Преподобный Ор посадил деревья и вырастил «густой лес» в болотистой местности, там, где не было «даже и куста» [с. 24]. Нитрийские подвижники «все сами своими руками» делали себе платье. Более того, возле церкви имели странноприимный дом, в котором содержали «странника во все время пребывания его в горе, хотя бы оно продолжалось два или три года, пока он не захочет оставить гору» [с. 20, 21]. В монастырях преподобного Пахомия трудились все – занимались всякими ремеслами. Здесь были портные, кузнецы, плотники, сукноваляльщики, погонщики верблюдов, земледельцы, работающие в саду, на мельнице, в кожевне, на поварне... Вставая рано утром, все они принимались «за свои ежедневные работы» [с. 76]. Как бы подчеркивая важность совмещения подвига доброделания с трудом, епископ Палладий обобщает: «Четыре года прожил я в фиваидском городе Антиное и в это время узнал о всех тамошних монастырях. Около города живет до двадцати тысяч мужей, которые питаются трудами рук своих и весьма ревностно подвизаются в добродетели» [с. 145, 146]. Невзирая на суровый подвиг и тяжелый труд, который, казалось бы, должен был привести к унынию, болезням и к сокращению земной жизни, святые люди, укрепляемые Божией помощью, сохраняли бодрость и физическое здоровье, возрастая духовно. Живя в пустыне, угодники Божии при всевозможных обстоятельствах радовались. «Никто не укажет здесь – на земле – подобной радости и веселия телесного. Между ними никого не было скучного и печального» [с. 105]. О подвижниках же одного из самых строгих монастырей – аввы Исидора – сказано, что никто из них и не болел до самой кончины. «Ко-гда же приходило время преставления кого-нибудь из них, он, предварительно возвестив об этом всем, ложился и умирал» [с. 125]. Нитрийский «чудный подвижник» Ор был девяностолетним старцем, «но тело его ничего не потеряло; лицо у него было светлое и бодрое, и с первого взгляда оно внушало почтение к себе» [с. 24]. Однако это вовсе не значит, что подвижники совсем не болели. Например, блаженного Стефана поразила «ужасная болезнь рак». Посещавшие пустыню странники, смотря на него, скорбели, недоумевали и вопрошали: «Как муж такой жизни впал в такую болезнь?» Преподобный давал им богопросвещенный ответ: «Не соблазняйтесь этим, дети; Бог ничего не делает ко вреду, но все для полезной цели. Видно, Господь нашел сии члены достойными наказания, а в таком случае лучше им здесь пострадать, нежели по отшествии из сей жизни». Примечательно, что и в болезненном состоянии он не падал духом, и когда даже отсекали зараженные части его тела, оставался неподвижен, как будто «у него отсекали не члены, а волосы». «Я, – заключает автор «Лавсаика», – с намерением рассказал это для того, чтобы мы не почитали странным, когда видим, что некоторые святые подвергались столь тяжким недугам» [с. 67, 68]. Здесь уместно вспомнить хорошо известные всякому православному христианину слова того святого Апостола, который более всех других Апостолов потрудился (См.: 1 Кор. 15:10). Дано мне, – говорит святой Апостол Павел, – жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился... Когда я немощен, тогда силен (См.: 2 Кор. 12:7, 10).